Поцелуй Первым - Манилова Ольга

— Строим детдом новый или нет?

— Не помешало бы, — неуверенно отвечает.

— Поговори с директором этим, обозначьте сроки и что хотите.

— Хорошо, — шепчет. Я руку ее еще к себе ближе прижимаю. На костяшки дышу.

— Что хочешь на день рождение?

— Шоколадку.

— Это я потяну. А что еще?

— То, что не потянешь.

— Давай попробуем, что? — в сторону коротко голову склоняю, рассматривая ее мордашку взволнованную. И самую красивую на свете.

Она мотает головой. Целует меня в щеку нежно, и уходит.

А я вслед смотрю, как дурак.

Глава 37 АЛИСА

Дверь с утра разрывается. Оттеснив напряженного Ваню, смотрю в серый прямоугольник экрана с камеры. Соседка, странно.

— С днем рождения, кстати, — заводит Люба. Еще странее, откуда знает, что у меня он вчера был. — Тебе срочно нужно что-то со всем этим на улице поделать, потому часть людей выехать не могут. Ты же знаешь, кто здесь живет. Царевичи и цесаревны сплошь.

— На улице? — недоумеваю я.

Сзади восклицание раздается. Оборачиваюсь, шокированный Ваня в окно выглядывает.

Несусь к нему, а там… Предсмертное слово Кулакова. Его лебединая песня.

Весь двор в корзинах с красными розами. Кое-где просто стебли с бутонами асфальт укрывают.

Утыкано ими повсюду.

Весь двор.

Часть уже свалено в кучу на одном газоне, видимо, кто-то убрал.

Я убью его.

Едва на полу не наворачиваюсь, бросаясь к мобильному. И додумываюсь в спальню свою пойти, потому что Ваня коробки рядом с кухней наполняет утварью. Готовимся с ним к переезду потихоньку.

Отвечает сонным голосом. Сладко спал бес, наверно.

— Ты немедленно уберешь все это. Как ты только додумался…

Имеет наглость хмыкнуть.

— Понравилось!

— Не то слово. А теперь убирай.

— Уберут, не парься, — и вырубает связь боров.

Втыкаю на трубку. Значит, неделю от меня на шаг не отходит, а три минуты поговорить не может.

Кто-то и прям собирает неподобство через час. Я только и думаю сколько денег потратилось зря.

Потом курьер приходит. Разворачиваю белый конверт с опаской.

На ладонь выпадает мое бриллиантовое кольцо и цепочка. Те, что скупщуку продала.

Никогда особо не нравилось это кольцо. Но сейчас… если и есть вещь красивее, то я ее никогда не видела. Надеваю, потому что…

Он, наверное, давно его выкупил. Потратил время, не забыл. Это не корзины дурацкие.

Оставив Ване ценные указания по онлайн-урокам, несусь по делам.

Сумасшедший день сегодня. С юристами встреча, планировать как мне козленочка усыновить. По предварительной информации, взятку гигантскую придется дать. Я — одинокая неработающая женщина, мне не положено детей счастливыми делать. Поэтому и с продажой квартиры нельзя затягивать. С риэлторами надо еще до обеда зафиксировать возможные варианты будущей квартиры. Теперь мне не одна спальня нужна, а две.

К вечеру спешу в соседний район. На мне проверка паллиативных подопечных, которых я и перевезла в это дряхлое помещение. В предыдущих трех случились пожары и один раз затопление. Заклинание какое-то.

Кулакова нигде не видно. Он обычно появляется, когда я свои основные волонтерские обязанности реализовываю.

С тяжелой душой работаю, но виду не подам, конечно. Паллиативным больным тяжелее всего помощь искать и выбивать. Частично они на мои личные деньги тут поддерживаются, хотя ими в основном другой волонтер занимается.

Переключаюсь на мысли о Васе, потому что сбрендила я. Только о нем и думаю. Не то чтобы я другого от себя ожидала, но наваждение все границы переходит.

Хорошо, что он меня преследует, потому что жить без него я не могу. Но и быть вместе тоже не могу, потому что…

Если Вася на мне женится, кто меня любить-то будет?

Невыносимо представлять, как я рядом с Кулаком буду, как раньше… и ждать постоянно, что он когда-то меня полюбит, как я его люблю. Месяц тому назад мне казалось, что терпения хватит.

Но ведь он даже не знает, что это такое. И знать не хочет.

А он подает столь смешанные сигналы!

Будто реально надежда есть.

Долго я так не протяну. Сердце рыпается постоянно, с потертого поводка рвется.

Вспоминаю некстати того Дед Мороза, поцеловавшего меня. Вот бы поехать в тот детдом и начать его искать. Потому что не может быть нормальным, что только Кулаков такой эффект на меня производит. Нездорово.

Дед Мороз точно такой эффект создал. Очень хотелось бы проверить. Конечно же, это не мой Вася, но важно знать, что я не проклята!

Откидывая бредовые планы в сторону, прогоняю с медсестрой список на месяц еще раз. Где-то слышится треск, а потом мы с ней бежим на крики.

Из одной из комнат валит дым. Пожар! Опять?!

Медсестра за голову хватается, ведь возле открытого окна огонь. Раздувается пламя прямо на глазах. Вызываю пожарных, пока бегу на кухню.

Мои поливания водой тушат ровным счетом ничего, поэтому бросаю попытки. Медсестра уже вывела одну женщину.

Подхватываю кое-как лежачего ребенка и стараюсь не думать какими силами его тащу на первый этаж. Ничего не болит, потому что все болит одновременно! Но надо выдержать и тащить.

Во дворе пристраиваю мальчика прямо на асфальте. Успокаиваю наспех, заглянув в испуганные карие глаза.

Дым уже из окна второй комнаты валит. И там, и там по больному осталось, и оба они — лежачие.

— Сейчас пожарные должны приехать! — испуганно кричит медсестра мне. Потому что мы с ней лежачих не донесем.

Разрываюсь мыслями, что же делать. Все-таки поднимаюсь еще раз, хочу хоть что-то предпринять. Может шланг с открытой водой из ванной в коридоре бросить?

К двери жар дыма еще не пробрался, но во внутреннем холле едва что-то просматривается. Стараюсь не дышать вовсе, а из комнат слышны крики. Господи! В ванной вытягиваю шланг из душевой, до выхода не хватает длины, но бросаю его все равно на пол, чтобы вода текла.

Как же мне вытащить двоих лежащих?

Кулаков! Может он уже подъехал?

Несусь из двора на улицу, как никогда в жизни не бежала.

А он как раз паркуется.

— Вася!

Он, скорее всего, реагирует на мой вид, чем на крик. Вылетает из машины, даже дверцу не закрывая.

Так быстро передо мной оказывается, что я не за руки его хватаю, а за плечи. Как будто мне от его скорости удержаться надо.

— Что! Что, Алиса! Что!

Лицо мое грабастает, а потом острым взглядом по телу проходится.

— Помоги! — А он плечи мои до боли сжимает и даже потряхивает. — Пожар! Там пожар!

Бежим во двор, дыма в два раза больше навалило. Кулак замечает двух больных, и что мальчик на тротуаре лежит.

— Иди за мной! — кричу ему, но он меня практически в сторону отбрасывает.

— Куда собралась! — орет на весь двор. — Куда подниматься, говори!

— Сюда! Там дверь налево, она открытая. Там двое осталось. Идем за мной!

Кулак меня снова отодвигает, и за волосы ручищами цепляет.

— Ты здесь стой. Здесь, я сказал! Ни шагу!

Но я забегаю за ним, с небольшим интервалом. Нет, дыма даже на подходе слишком много. Это уже опасно!

— Вася, нет! Вернись! Возвращайся!

Ничего не видно и непонятно возвращается ли он.

Голова на шее не держится, вокруг горячий дым, а внутри меня лед затягивает все паутиной. Мохнатые лапы страха расползаются по всей окружности груди.

Я кричу и кричу его имя.

Срываю голос.

Если не увижу на лестнице через сорок секунд, сама побегу. Все равно! Зачем, зачем я позвала его!

Считаю секунды, вглядываясь в дым слезящимися глазами. Дышу в ладонь. Позади шум, вбегают пожарные. Я к стенке прижимаюсь, они кричат мне что-то.

Поворачиваюсь еще на один крик, а это Вася с женщиной на руках спускается.

На колени чуть не падаю, когда доходит до мозга, что реально его вижу. Выбегаю вслед за его необъятной спиной.

Вместе с пожарными во дворе люди собираются. Одеяла и подушки нашим подопечным принесли. Медсестра позвонила волонтеру Михаилу, это он паллиативными больными занимается. Тот скоро будет.